Сказка (начало)

[Хромая Хельга]

В современный век компьютерных технологий детям перестали читать на ночь сказки. Дети перестали бояться Бабу-Ягу и Кощея Бессмертного. Они не знают, что Домовые любят молоко. Им не говорили, что в шкафу живёт Бабай. Дети перестали верить в сказки...
…Тридевятое Царство стало хиреть. Народ неумолимо уезжал за границу. Благо, там рабочих мест валом и на любой вкус, кто в эльфы подался, кто в орки, кому что по душе. Царь целыми днями маялся от безделья. В качестве развлечения периодически ловил на границе кого-нибудь из беглецов и сажал на кол «за измену Родине!», тем самым вызвая бурное недовольство среди оставшегося населения, за что и был свергнут этим самым населением. Но, по доброте душевной, народ продолжает его кормить бесплатно – а что с него взять-то, он же, убогий, не умеет боле ничего… Иван-царевич от трона отказался. Собственно, тут сразу ясность внесём – он, из-за нехватки кадров, теперь по совместительству ещё и дурак, и братец Алёнушки. Поэтому решил такую ответственность, как владение короной, на себя не возлагать. Трон остался бесхозным. Да никто на него и не метил. Полная анархия. Со временем Тридевятое Царство усохло до размеров небольшой деревушки.

Солнце стояло высоко в небе и палило безжалостно. «Ну и жарища!» - думал Змей-Горыныч. Он лежал в тени Яблони и вот уже часа полтора слушал её жалобный трёп:
-Боже! А яблочки-то не уродили в этом году! Раньше, вот, помню, разогнуться под весом не могла, а теперь? Всё эта засуха проклятая!
«Засуха!..» - Горыныч сморщился. И зачем нужно было с Иваном столько пить вчера?! Да ещё и во все три глотки! Он уже ненавидел Яблоню и её бесконечные стоны, головы просто раскалывались, хотелось тишины и покоя. И уже уполз бы давно, но это был единственный источник тени в округе…
-Вам хорошо, - продолжало бубнить проклятое дерево, - вы вон из реченьки напиться можете! А меня и полить-то некому!
«Точно! Молочная река!» Горыныч вскочил и был готов просто расцеловать ошалевшую от неожиданности Яблоню.
-Я пройдусь пойду! Не скучай! – с этими словами змей двинулся вниз по склону. До реки ходьбы минут двадцать по солнцепёку, но это было ничто по сравнению с желанием напоить хоть чем-нибудь три страдающие глотки.
По дороге он встретил Котыгорошка. Здороваться не стал. Это ж надо такое! Они с Иваном вчера звали его выпить вместе, и что они услышали в ответ?! «Я з москалями пити не буду!» Тьфу, блин! Надо было ещё вчера ему рёбра пересчитать! И зачем его сюда прислали по обмену?
Вот с такими мыслями и выполз наш Горыныч к вожделенной влаге. И чуть не умер от обиды! Молоко-то в реке прокисло от такой жары! «Ну, Яблонька! Ну берегись! Ты у меня вечным огнём теперь гореть будешь, как факел олимпийский!» На беднягу было жалко глянуть. Он уже был готов вернуться и воплотить в жизнь свои угрозы, но тут до его воспалённого сознания потихоньку стало доходить, что это ж вверх по склону подниматься надо почти полчаса, по такой жаре! Да и Яблонька, вроде бы, не так уж и виновата… В общем, побрёл он вдоль реки в сторону деревушки.
(У некоторых, особо дотошных читателей, возникнет резонный вопрос – «А почему побрёл-то, он же летающий?» Так вот, дорогие мои! За годы безделья наш обленившийся Змей, ну, мягко говоря, в весе поднабрал чуток. Да и крылья несколько поослабли за отсутствием тренировок. Теперь присовокупим сюда терзающий его бодун, и что в итоге? Вы б взлетели с таким набором? Сомневаюсь!)
Поминая недобрым словом вчерашнюю брагу, искусившего его на пьянку Ивана и всё выше поднимающееся солнце, Змей-Горыныч потихоньку выбрел на развилку. По левую сторону тропка уводила в лес. А по правую на горизонте уже показывались первые домики. Трезво рассудив, что в деревне должен быть колодец, Горыныч свернул направо. Тут надо отметить, что дорожка была в лучших традициях всех русских дорог – разбитая и дождями за долгие годы размытая. А указания заняться её ремонтом от царя не поступало, так как царь, если помним, свергнут был. Так и шёл Горыныч по ней, то и дело спотыкаясь, поднимая пыль столбом и тихонько матерясь под нос. Споткнувшись очередной раз и больно ударившись всеми тремя мордами о землю Змей чуть не заплакал от обиды, и так и лежал, несчастный, под палящим безжалостным солнцем. Пока, наконец, не открыл глаза. Прямо перед носом его ожидала вожделенная влага! Больному, уставшему и отчаявшемуся, ему не пришла в голову мысль о том, что уже два месяца дождей не было, и поэтому обычной лужи с дождевой водой тут быть не может по определению. Горыныч просто стал пить. И пить жадно. Сколько же блаженства было в этих трёх парах глаз! (Конечно, только до того момента, как он глянул в своё отражение на дне оставшейся лужи). И только тут его словно молнией прошибли всплывшие в мозгу слова, которые на деревне с детства твердят каждому несмышлёному ребёнку: «Не пей из копытца, козлёночком станешь!» Из отражения на Змея-Горыныча смотрели три козьи морды…

Продолжение следует...

@темы: "Я сделяль"