Большинство людей всю жизнь пребывают не в реальном мире, а в том, в существовании которого они «заранее уверены». Довольно страшный дар. Я бы сказал – проклятие, но вы со мной, пожалуй, не согласитесь.
***

– Что, уже? – удивился я. – Наш пророк нежится в объятиях прекрасных дев?
– Разумеется, – кивнул Джинн. – Кстати, я могу оказать тебе такую же услугу, Владыка. Дюжина-другая гурий вполне поместится в твоей спальне.
Я удивленно покачал головой.
– А мне-то они зачем?
– Странный вопрос, – усмехнулся Джинн. – Ну, скажем так: для того, чтобы не испытывать одиночества.
– По моим наблюдениям, одиночество такого рода приносит прохладу в летнюю ночь и возможность свободно размахивать ногами во сне, – в тон ему откликнулся я.
***

Вообще-то я уже давно уяснил, что в мире не так уж много людей, которые могли бы стать моими хорошими приятелями. К этому факту я относился совершенно спокойно: нет – и не надо! Если честно, я довольно равнодушен к людям – с тех пор, как мне стало скучно активно их не любить.
***

- Ненавижу тебя, Один. Ну почему ты не родился дураком, который мог бы просто сказать мне: «не знаю»?!
– Ну что ты. Я родился дураком, Нике, – примирительно сказал я. – Просто с тех пор прошло много времени. Вышло так, что я успел немного поумнеть, уж не обессудь.
***

– Не думаю, что пейзажи опустевших городов поднимут твое настроение. Насколько я успел тебя изучить, ты не слишком любишь людей, но тебе становится спокойнее, когда ты видишь, что они находятся там, где им полагается: сидят в своих домах, производят бессмысленные действия, именуемые работой, развлекаются или ходят по магазинам. Тебя это успокаивает, как порядок на кухне хорошую хозяйку, разве не так?
***

– А тебе тоже не нравится спать, да?
– Не нравится. Слишком смахивает на смерть, – кивнул Один.
– Глупые они! – сказал я Джинну. – Сон – это же самая интересная часть жизни.
– Для тебя, но не для них. И, к слову сказать, не для меня, если сон хоть немного похож на оцепенение, сковавшее меня на долгие века, пока я ждал встречи с тобой, пребывая в этом проклятом сосуде.
– Немного похож, наверное, – признал я. – Но иногда это оцепенение полно чудес, которые не случаются с людьми наяву. Прими во внимание, что долгое время мне приходилось довольствоваться только этими чудесами… И еще сон хорош тем, что всегда можно проснуться. Во всяком случае, спящие, как правило, просыпаются.
– Человеческая жизнь тоже хороша тем, что всегда можно проснуться. Правда, люди, как правило, почему-то не просыпаются, – возразил Джинн.
***

А ведь это только звучит так страшно: «взять на себя ответственность», а на самом деле… Вот послушай: однажды я ехал на автомобиле со своим хорошим приятелем, по узкой горной дороге – знаешь, это когда пропасть маячит то с одной стороны, то с обеих сразу! И пока он сидел за рулем, я дрожал на заднем сиденье и пытался понять, сколько еще вдохов и выдохов мне осталось сделать, прежде чем наш несчастный джип загремит по отвесному склону. Мой приятель казался мне самым великим героем всех времен и народов: пока я умирал от страха, он невозмутимо делал свое дело. Но через несколько часов водитель пожаловался на усталость и попросил меня сменить его за рулем. Честно говоря, я чуть в штаны не навалял, когда понял, чего он от меня хочет! Я собирался отказаться, но постыдился признаться, что мне страшно… И знаешь что? Уже через несколько минут я спокойно крутил руль и удивлялся собственной способности преувеличивать опасность, а мой героический спутник съежился на заднем сиденье и и обзывал меня последними словами за такую лихую езду. В тот день я понял, что контролировать ситуацию куда проще и приятнее, чем доверить это кому-то другому. Страшно бывает только тому, кто беспомощно сидит на заднем сиденье и пытается убедить себя, что руль в надежных руках.

(с) Макс Фрай
.